Луи Бриньон - Монеты тринадцати[Книга 1]
Когда мальчик нежился в постели, сборщики налогов с побоями гнали её из хижины. Отец Джонатан, видел каждый миг двух жизней. Он видел как одна из них рушится, а вторая процветает всё больше и больше.
— Несчастное дитя, — повторял он раз за разом, наблюдая за тем, как она бредёт по городу, голодная…в нищенской одежде. Он шёл за ней и видел, как она стучалась в двери и молила дать ей кусок хлеба, каждый раз, в ответ, получая брань и побои. Это повторялась раз за разом. И везде одна и та же картина. Когда же кончится эта ночь? — вскричал отец Джонатан и…тут же зажмурился от яркого солнечного света. Вокруг раздавался гул голосов. Он оказался на оживлённой улице. Вокруг суетились торговцы, проезжали телеги, доверху нагруженные тюками. Жизнь била ключом. Он огляделся в поисках девушки. Она лежала прямо посередине улице и едва шевелилась. Священник бросился к ней и в это мгновение увидел, как над ней наклонился мужчина.
Это был тот самый мальчик… Слава Господу! — с облегчением воскликнул отец Джонатан, но тут же издал крик ярости…
Тот, пнул её ногой и издевательски расхохотавшись, произнёс:
— Одной нищенкой меньше. Подохла на улице как всякая бродячая собака!
— Будь ты проклят! — изо всех сил закричал ему вслед, отец Джонатан. — Будь проклят! Будь проклята любая любовь, если истинный облик её таков!
Он бросился на колени подле умирающей и…почувствовал, что задыхается. Нескольких глубоких вздохов и…
он вынырнул из воды, выплёвывая изо рта воду.
Что происходит? Где я?
Отец Джонатан, застыл, не веря своим глазам. Мимо него проплывала лодка. Он не видел лицо человека, который управлял лодкой, но видел прекрасную девушку в белоснежном, воздушном платье. И эта была та самая девушка. Лодка причалила. Но снова отплыла, как только девушка оказалась на берегу, где царило безграничное веселье. Та же толпа народа. И все они встречали именно её. Отец Джонатан, едва не прослезился, наблюдая эту картину.
— Как хорошо, Господи! Как хорошо. Пусть она будет счастлива!
Он вышел из воды и наблюдал за девушкой. Оказавшись на берегу, она долго разговаривала с самыми разными людьми, нередко обнимала их, а потом, опустилась на небольшой валун и устремила взор на реку. Увидев это действие, люди, один за другим, стали покидать берег. Очень скоро она осталась совсем одна. А когда это случилось, она…заплакала.
— Что происходит? — растерянно думал, отец Джонатан. — Почему она плачет?
И тут, он снова увидел лодку. Тот же лодочник, и…тот самый юноша. Священник следил за их приближением с хмурым взглядом. Когда она приблизилась, он увидел, что юноша безутешно рыдает. При этом, он смотрел в сторону девушки. Она поднялась…И в это мгновение раздался душераздирающий крик:
— Тринакриа!
Священник, не понимающим взглядом смотрел на удаляющуюся лодку. Почему она не причалила к берегу?
Куда она плывёт? Вскоре, лодка совсем исчезла из виду. Девушка смотрела ей вслед и не переставая плакала:
— Это несправедливо! Господи, это несправедливо! — вскричал, отец Джонатан. — Ты не дал им право выбирать, ты сделал их слепыми, ты отнял у них память, а потом вновь, разлучил. Это несправедливо…несправедливо, несправедливо…истина не такова…
— Что есть «Истина», Джонатан? Начало? Конец? Или призрачная мечта…
Сквозь затуманенный взор отца Джонатана, проник образ…Боуда. Его лицо выражало глубокую тревогу.
— Джеймс! — прошептал священник едва слышно.
— Ты вернулся, — с глубоким облегчением произнёс, Боуд.
Глава 4
Начало
— Уезжайте! Уходите! Бегите отсюда!
Полуденное солнце освещало картину безмятежного городка, Таормина. Группа туристов, расположилась в уютном кафе под открытым небом на старой площади. Рядом услужливо порхала молодая официантка с подносом
Попивая прохладительные напитки, они с любопытством рассматривали архитектуру домов. Небольшие каменные дома, привлекали к себе внимание, разными лестничками, арками, старыми черепичными крышами и…цветами. Ими был украшен едва ли не каждый дом.
Услышав крики, они, да ещё небольшая группа молодых людей, оживлённо беседующие перед дверью магазинчика с открытой витриной уставленной сувенирами…замолчали, а затем стали настороженно озираться по сторонам. Крик стал повторяться раз за разом, и он был настолько мощный, что отдавался эхом во всех уголках маленького городка. На живописных, утопающих в цветах, балкончиках домов, стали появляться люди с растерянными лицами. Они, не понимали, откуда исходят эти крики, но ка и все остальные, хотели понять…
что происходит. Скорее всего, это была чья то шутка. Они уверились в этой мысли, когда на площади появился странный всадник. Длинноволосый, в сияющих доспехах. Белоснежный жеребец, раздувал ноздри и издавал яростное ржание. Осадив коня рядом с туристами, он приподнялся в стременах и снова закричал:
— Уезжайте! Уходите! Бегите отсюда!
Следом за этим действием, туристы вскочили с мест и достав фото и видео камеры, стали снимать всадника.
Щёлканье прерывалось лишь восторженными криками радости. Ещё бы, такое представление они видели впервые. Чего только стоили ножны. Из них выбивался…огонь. И этот огонь постоянно колебался, время от времени, принимая форму рукоятки меча.
— Чёрт! Как они так сделали? — восхищённый голос принадлежал молодому человеку, беседовавшему возле лавки с сувенирами. Он решил поближе рассмотреть всадника. На балконах близлежащих домов, стали раздаваться возбуждённые голоса. Все как один, указывали рукой на всадника. Внезапно…наступила тишина…Все замерли.
Всадник…взялся рукой за пламя, а в следующее мгновение, вытащил из ножен…огненный меч. Конь заржал.
Из под копыт, на мостовую, посыпались искры. Булыжники сразу же загорелись. Казалось ещё немного и конь с всадником сгорят заживо. Стали раздаваться крики призывающие спасти их. И словно вторя этим крикам и понимая нависшую опасность, всадник поднял коня на дыбы и…стал быстро вращать перед собой мечом. В воздухе появился огонь. Он стал разбиваться на тысячи мерцающих огоньков. А огоньки, стали превращаться в символы. Прошло лишь мгновение, перед тем как возникла огненная стена из горящих знаков.
Всех людей, наблюдавших это зрелище, обуял дикий страх, когда они увидели, что стена из горящих знаков…
двигается. Она стала вытягиваться и вскоре, заполонив всю ширину улицы, поднялась выше крыши домов.
Балконы мигом опустели. Люди прятались, где только смогли. Но, страх…вскоре сменился изумлёнными взглядами, когда люди осознали, что огонь им не угрожает. Языки пламени касались стен домов, прокатывались по крышам…и только. Ничего не горело. Удивительное зрелище. На балконах, с обоих сторон тянувшихся вдоль улицы, вновь стали появляться люди. Вначале они только смотрели на огненные знаки. А затем, осмелившись, протянули руки к огню. Очень скоро, вокруг начал звенеть радостный смех. Огонь не причинял вреда. Увидев это действие, и туристы, и группа молодых людей, вышли из укрытий и подошли к горящей стене знаков. В следующее мгновение, началось настоящее веселье. Они подставляли разные части тела огню, словно купаясь в пламени. Над площадью пронёсся голос всадника, полный невыразимой печали:
— Безумцы! Несчастные безумцы! Бегите! Спасайте свою жизнь! Смерть уже нависла над каждым! Я не смогу вас защитить. Никто в этом городе не уцелеет. Не медлите!
Но кто слушал Евстаса? Никто. Казалось, все вокруг обезумели. Люди кружились вокруг огненных знаков, стараясь впитать себя его могущество. И словно радуясь за них, по улицам города прокатились первые звуки дивной мелодии. Музыка завораживала. Она накрывала людей своей нежностью, словно шёлковым покрывалом, заставляя их раскрывать руки навстречу этим божественным звукам. Стрелы…они появились словно ниоткуда. Сверкающим облаком, они обрушились на площадь. Стрелы вонзались в огненные знаки и тут же сгорали. Мелодия всё ещё звучала, когда в воздухе стал раздаваться страшный вой. Перед стеной огненных знаков…возникла
Пифия. Четыре змеи, извиваясь, пытались пробиться сквозь огненную стену, но каждый раз такая попытка заканчивалась бессильным криком Пифии. Евстас, более не оглядывался на людей, которые с криками ужаса разбегались в разные стороны. Его взгляд был направлен на Пифию. Лицо выдавало лёгкое напряжение. Но оно усилилось, как только рядом с Пифией показалось ещё одно существо.
Вначале появился хвост, затем копыта покрытые шерстью, затем мощная грудь и руки на которых имелись по три пальца с острыми когтями. И последней показалась голова. Вернее головы. Их было две. Одна обычная с глубокими шрамами, другая как бы произрастала из шеи. И именно на второй и сверкал зловещим светом, единственный глаз. Он был устремлён прямо в Евстаса. Это был, «Беофал». Он сразу же пустил в ход когти и хвост, пытаясь пробиться сквозь огненные знаки.
